Год некроманта. Ворон и ветвь - Дана Арнаутова

Странный у них получался разговор: один повторял то, что сказал другой, словно отражая слова. Домициан оперся спиной о притолоку, потом, опомнившись, сделал несколько шагов и опустился в кресло у стола, плотнее запахнув воротник котты.

— Это у вас с собой? — спросил резко, пряча неуверенность за повелительным тоном.

Тот, на окне, кивнул. Тонкая кожаная куртка и такие же штаны, ничего на поясе — ни кошеля, ни ножа, дозволенного к ношению простолюдинам. Сидхе, аристократа среди фэйри, конечно, не спутать с человеческим простолюдином, но кем еще он может прикинуться в человеческом городе? Ремесло лекаря не для вельможи, и даже бездоспешный рыцарь побрезгует взять в руки ланцет и корпию ради заработка. Этот же ходит среди людей так, словно каждый встреченный будет рад ему, а кто не рад — тому же хуже... И снова Домициан понял, что завидует. Он бы не рискнул идти по ночному Стамассу так легко, не боясь ни человека, ни тьмы с ее тварями. Но он и не фейри. Что могут сделать ночные твари тому, кто сам им сродни? А людям он, наверно, отводит глаза гламором. Мысль о чарах кольнула неприятно, и пришлось напомнить, что этот фейри ему не опасен: напротив, он выполнил его, Домициана, заказ и теперь ждет плату.

— Где? — еще резче бросил Домициан.

Вместо ответа сидящий на окне рассматривал его, пристально и мягко, но ощущение тяжести взгляда ушло. Теперь взгляд фэйри словно обволакивал, успокаивая… Успокаивая? Домициан встряхнул потяжелевшей головой, гневно глянул на проклятую светом тварь.

— Не торопитесь, — совершенно обычным тоном сказал тот. — Она ждала столько времени — подождет еще немного.

— Она?

— Да, она. Та, что стоит за вашим плечом, сжимая косу. Вы ведь так ее себе представляете?

— Ее? — снова охрипнув, повторил Домициан, давя желание обернуться. — Вы… видите? Ее…

— Я вижу сетку морщин на вашем лице: тонких, незаметных человеческому глазу. Вижу пятна на лбу и крыльях носа. Узор кровавых волосков на белках глаз и едва уловимое дрожание пальцев. Я слышу дыхание, и вижу, как жилка на шее бьется в неверном ритме, словно плясунья, отстающая от музыки. О, совсем немного отстающая… Как бы вам, человеку не слишком знакомому с медициной, объяснить... Там, внутри этой жилки, уже созрел плотный сгусток, который только ждет кивка от госпожи, стоящей за вашим плечом. Стоит ему покинуть упругую стенку сосуда и сорваться в кроветок…

Он растянул губы, и Домициан подумал, что так могла бы улыбаться гадюка, если бы умела — и имела такое желание. Например, разглядывая особенно жирную мышь.

— Но пока еще время есть, — ласково сказал тихий голос от окна. — Не беспокойтесь, вы успеете.

— Успею что? — прошептал Домициан, заставляя себя не отрывать взгляда от плывущего перед глазами лица фэйри.

— Решить, разумеется, — хмыкнул тот.

Узкая кисть с длинными пальцами, белеющими так же, как лицо, нырнула за отворот куртки. Домициан моргнул — и увидел на колене сидящего вместо убранного локтя небольшую, в ладонь шириной и несколько пальцев высотой, шкатулку. Обычную шкатулку из неполированного дерева… Если позвать сейчас стражу — только крикнуть — они наверняка успеют. Опасно. Но он может получить и талисман, и самого фэйри, знающего секрет бессмертия. Договор? Чушь! Прав тот, у кого сила! Нет, сначала забрать Щит, а уж потом кликнуть стражу. И лучше подождать, пока между ним и нелюдем окажется дверь, окованная железными полосами. Он ведь потому не вошел сразу в спальню, боится… Попытавшись встать из кресла, поднять руку, Домициан дернулся — и понял, что не может сделать ни того, ни другого.

— Не торопитесь, — усмехнулась сумеречная тварь. — Вы помните условия?

— Да, — прошептал он, понимая, что не все будет так просто, как хотелось. — Три услуги. Любых. Но как я узнаю, что…

— Что сработало? — поинтересовался понимающе фэйри и опять улыбнулся. — Ну, хотите, я вас убью? Если получится — значит, не сработало. Тогда, конечно, можете не платить.

— Издеваешься? — рявкнул Домициан, тут же обернувшись на дверь: не хватало еще, чтоб кто-то застал у него такого гостя.

— Самую малость.

Теперь улыбка нелюдя была… совсем иной. Мягкой. Сияющей. Требующей улыбнуться в ответ и понять, что вот оно — счастье. Счастье, когда тебе улыбаются — так. Сглотнув, Домициан попытался отвести глаза, но получалось плохо: хотелось смотреть и смотреть, и лишь ползущий по позвоночнику холод ужаса подсказывал, что здесь что-то не то. Но какое дело гадюке до предчувствий мыши? Ей это нисколько не мешает…

— Вы получите свое бессмертие, — продолжал улыбаться нелюдь. — Не тревожьтесь. И я не попрошу плату раньше, чем вы проверите работу. Может быть, пройдет время. Может быть, это будут годы. Но рано или поздно я ее попрошу — и лучше вам расплатиться по счетам.

— Я понимаю, — беспомощно отозвался Домициан.

— Вот и хорошо, — одобрительно сказал нелюдь. — Вам действительно не нужно делать этого сегодня. Подумайте хорошо, епископ. Вечность… Это, знаете ли, навсегда.

Он снова улыбнулся — словно за веревочку дернул марионетку — и Домициан не смог не улыбнуться в ответ.

— Как? Как это работает… — прошептал он, складывая пальцы в знак Света — полегчало мгновенно, он даже смог оторваться от спинки кресла, подавшись навстречу проклятому фэйри, и улыбаться больше не тянуло.

— Просто приложите к груди напротив сердца, — равнодушно пожал плечами тот, словно не замечая усилий Домициана. — Как только камень коснется кожи, он проникнет внутрь и останется с вами. Невидимый, скрытый в вашей плоти. Оправу потом можете выкинуть, переплавить, оставить на память… Да хоть в церковь пожертвуйте — решительно все равно. И да, будет больно. Когда станете надевать — и потом тоже. От боли Щит не спасает. Но я не думаю, что вам часто бывает больно.

Последние слова он проговорил с некоторым мечтательным сожалением, глядя на Домициана все с тем же мягким прищуром и бесконечной уверенностью… в чем? Потом медленно, словно лениво, шевельнул рукой. Мелькнуло в воздухе, и шкатулка упала на колени Домициану, даже сквозь плотную котту больно ударив острым краем. Боль отрезвила и, поморщившись, Домициан понял, что вполне способен владеть телом. Он протянул руку, взял чуть шершавое дерево, покрутил коробочку в руках. С некоторым трудом открыл плотную крышку. На дереве, без всякой подушечки или крепления, лежал темный камень в просто сделанной золотой оправе. Матовая поверхность без внутреннего сияния или благородного блеска, небрежная шлифовка, тонкие лапки оправы. Камень Домициану был незнаком, но дорогим или редким не выглядел.

— И все? — спросил Домициан растерянно, касаясь пальцем гладкой поверхности — та оказалась теплой и отозвалась странной дрожью.

— А вы чего ждали? — весело удивился фэйри. — Раскатов грома, посланцев от Света и Тьмы с поздравлениями?

Он откровенно богохульствовал, но Домициан понимал, что иного нечего и ждать от нелюдя.